фото показано с : hayinfo.ru

В рамках программы "Русский ответ"Андрей Афанасьевпоговорил историком и политологом Варданом Эрнестовичем Багдасаряном о трансформациях в современной американской политической системе, шансах на победу Трампа в президентских выборах, а также о том, в чем заключается смысл доктрины Pax Americana.

Андрей Афанасьев:Надо начать с того, что Дональд Трамп действительно стал известным, независимым, ярким актором международной политики, еще даже не став президентом США. Вардан Эрнестович, как вы вообще прокомментируете то, что происходит в последнее время в американской политике?

В. Б. :Понятно, что сегодня мир находится в кризисном положении. Этот кризис, в значительной степени, продуцируется из центра мирового управления, из Соединенных Штатов Америки. И понятно, что Соединенным Штатам Америки надо как-то решать свои проблемы. То, что мы сегодня видим в раскладке вероятных, я говорю, пока вероятных, кандидатов в президенты, потому что еще не состоялись съезды и может произойти все что угодно.

Программа Клинтон фактически фиксирует статус-кво: не меняется ничего, фиксируется то положение, которое, в общем, занимают сегодня Соединенные Штаты Америки. Программа Трампа ориентирована на принципиальные изменения. Какие это изменения? Конечно, это изменения, связанные с вызовами, адресуемыми и к Соединенным Штатам Америки. Во-первых, это вызов деиндустриализации Соединенных Штатов Америки. Трамп сам связан со строительными бизнесом… Это программа деиндустриализации. Это проблема мигрантов, мигрантского нашествия, может быть, не такого, как в Европе, но тоже ощутимого. И, в общем, Трамп эту проблему пытается решить. Это проблемы, связанные с китайским вызовом. Трамп достаточно жестко говорит о возможной экономической войне Соединенных Штатов Америки с Китаем.

А. А. :Что тоже рушит вообще всю глобалистскую схему.

В. Б. :Рушит все. Мы по большому счету сейчас находимся в точке бифуркации. Клинтон?… Джеффри Сакс, известный экономист, в свое время советник Гайдара, так охарактеризовал так называемый внешнеполитический опыт Клинтон в качестве госсекретаря: "это война везде и всюду". Понятно, она была инициатором бомбардировок Ливии. Не будучи госсекретарем, известна ее позиция, когда она поддерживала своего мужа Билла в Югославии.

А. А. :В общем, с этой гражданкой все примерно понятно. Трамп открыто обвиняет Хиллари Клинтон и Барака Обаму в создании ИГИЛ. А также открыто заявляет, что Вашингтону не следует ссориться с Москвой из-за Украины. И что, в случае победы на выборах, постарается наладить с Владимиром Путиным хорошие отношения. Из-за этого Трамп уже успел попасть в список "врагов Украины" как агент Кремля. Вот так можно легко, отстаивая национальные интересы и интересы, собственно, большинства американских граждан, получить звание агента Кремля. Больше всех, видимо, сейчас в национальной безопасности Соединенных Штатов и в их стабильности заинтересован лично Владимир Путин.

В. Б. :Я не думаю, что можно считать Дональда Трампа другом, большим другом России. В принципе, всегда историков учат, что анализ исторических процессов, а соответственно и политических процессов - это не анализ деятельности персон, это анализ деятельности систем. В Соединенных Штатах Америки то, что Россия, Советский Союз, современная Российская Федерация являются врагом Соединенных Штатов Америки, этого никто никогда не отменял. В Соединенных Штатах Америки не меняется стратегия от президента к президенту. Она не в 4 и не в 8 лет вписывается. Стратегия развертывается десятилетиями. Изменяется только тактика, по большому счету. И две, как правило, доктрины применяются в системе международных отношений - это либеральная теория и теория реал-политик. Традиционно либеральную теорию связывают с демократами, реал-политик - с республиканцами. Но ведь в либеральной теории главный враг либерализма сегодня - это Россия. Ей приписывают имманентный автократизм, империализм и все прочие нелюбимые либералами вещи.

А. А. :Не очень любимые нами, консерваторами.

В. Б. :Да. Но ведь и республиканцы, вот эта реал-политика, они всегда увлекались геополитикой. И это увлечение еще с начала XX века. Но по всем геополитическим раскладам - еще можно Бэвейджа вспомнить, конец XIX века, который Pax Americana, - Россия является геополитическим противником Соединенных Штатов Америки.

А. А. :Но вот какой вопрос возникает… Никто не претендует и не заявляет о том, что Трамп - лучший друг и партнер России. Нам друзья-то особо не нужны. Известно, какие у нас союзники, еще с XIX века: армия, флот, теперь еще добавились ВКС. Но с Трампом можно разговаривать. Трамп не хочет гегемонии. С этим вы же не будете спорить?

В. Б. :Смотрите, какая получается штука. Традиционно в американском стратегическом мышлении угрозу для национальной безопасности США представляет любая страна, которая приближается по уровню мощности к Соединенным Штатам Америки. Сегодня для США таких угроз три существует. Две экономические угрозы - это Китай, фактически догнавший по ВВП США, и, как ни парадоксально, может быть, Европа, у которой ВВП даже чуть повыше. И это Россия, которая имеет ядерный, в общем, сопоставимый арсенал с Соединенными Штатами Америки.

А. А. :И военно-политический, да.

В. Б. :Что означают высказывания Трампа, когда он говорил: Крым - это европейское дело. Сирия - пусть Россия занимается Сирией и увязнет там. Китай - начинается экономическая война США, Китая и потепление отношений США с Россией. Выстраивается другая траектория, не два конфликтера - США и Россия, а Россия, при дружеском отношении с Соединенными Штатами Америки, находится в тройственном конфликте. Один конфликт - с Европой, второй конфликт - на Ближнем Востоке, третий - подталкиваемый конфликт с Китаем. Ну, в общем, другая тактическая линия. И в общем, знаете, эта стратегема удушения, которую Клинтон использовала, Обама к которой прибегал. Это ведь не новое. Началось это все с Картера. При Рейгане это тоже было применено. А потом вдруг внешнее давление было сброшено. И страна, державшаяся на этом сопротивлении внешнего позиционирования, когда столкнулась с дружбой, псевдодружбой со стороны США - вот тут-то все и посыпалось. И у меня большой вопрос. Хорошо, вот действуют сейчас санкции, действует система напряжения. А ну как они отменят при Трампе санкции? Что тогда будет со страной, при других сохраняемых вызовах?

А. А. :А мы возьмем и не отменим в ответ.

В. Б. :Да. Но для того чтобы не отменить в ответ, нужен четко артикулируемый свой собственный проект, не вписываемый в американский, своя собственная идеология. И поэтому, конечно, меняются тактические приемы. Но я не склонен считать, что со сменой президента так легко может поменяться стратегия США. Соединенные Штаты Америки и американские историки сами говорят, и давно это сложилось, что президенты играют играют не определяющую роль. Есть финансовые круги, стоящие за президентской властью. Они-то, собственно, и управляют Соединенными Штатами.

А. А. :Насчет взаимоотношений с Россией Трамп сказал следующее: "Если Путин хочет раздолбать ИГИЛ, я за это на все 100 процентов, и я не могу понять, как кто-нибудь может быть против этого… Если есть желание добиться хорошего соглашения для страны, то следует вести переговоры с Россией. И нет ничего плохого в том, чтобы поддерживать хорошие отношения с Россией после всей той глупости, которая имела место быть". Я даже не буду цитировать на аналогичную тему высказывания госпожи Клинтон. Они кровожадны, бесчеловечны и несут исключительно не просто антироссийский, но варварский характер. То есть Россия должна быть уничтожена, прямым текстом говорит Клинтон.

В. Б. :Да. Трамп много чего произнес. Есть у него и высказывания, когда был инцидент с пролетом СУ-24 близ американского судна, о том, что он, в отличие от Обамы, сбивал бы.

А. А. :Ну, это же популизм для американского населения, мы же понимаем.

В. Б. :Еще одна важная прозвучавшая вещь. Тогда у него спросили: ну, хорошо, пряник в отношении России - да, а кнут-то будет? - Да, будет и кнут. И добавил, что достаточно отключить американские банковские карты и тогда ему - он имел в виду Путина - "наступит крышка". То есть у Трампа в голове сидят не только рукопожатные вещи, но сидят и вещи другие. Поэтому, конечно, с Трампом надо разговаривать. Безусловно, Трамп - это не Клинтон. Потому что Клинтон - это конфронтация без всяких переговорных возможностей. Трамп, конечно, дает возможности. Но надо понимать, что, в общем, Трамп реализует, прежде всего, интересы своего государства. И эти интересы геополитически, в общем, вступают в противоречие с интересами России.

А. А. :В этом, наверное, даже нет ничего плохого. Это тоже своеобразная игра и борьба. Просто приятней же, когда несколько полюсов, а не один. Если говорить проще, то сохранение нынешней структуры американской власти и американских элит, в случае избрания Хиллари Клинтон, это продолжение американской гегемонии, которая трещит по швам. А Трамп как раз выступает за многополярный мир. Он ведь изоляционист, он ведь говорит, что, может быть, и из НАТО можно выйти или как-то сократить присутствие США в Европе. Это же разве плохо для нас?

В. Б. :В республиканской партии есть и изоляционисты, а есть такие, как Маккейн. Трамп занимает некую промежуточную позицию. Все-таки он говорит о восстановлении величия американской державы. Понимает это как величие в международной проекции. Для Соединенных Штатов Америки эта эсхатологическая тема - град на холме, богоизбранность Соединенных Штатов Америки, особая миссия США - присутствует как в дискурсе демократов, так и в дискурсе республиканцев. Другое дело, что либеральный подход, американские ценности и ценности либеральные совпадают. Это ценности для всего человечества. Значит, модель республиканцев - все равно гегемония Соединенных Штатов Америки.

А. А. :Вы очень любопытно ассоциируете Трампа с республиканцами. Сами республиканцы ополчились против Трампа, лишь бы он не выиграл. И он все равно выиграл. Потому что уже нет, как я понимаю, особой разницы в США между республиканцами и демократами. И те, и те слились в лоббистском финансовом экстазе. И вот появился один Трамп, который всему этому паноптикуму, всему этому, если угодно, пандемониуму бросил вызов.

В. Б. :Знаете, в свое время Рузвельту принадлежала такая фраза, что ничего в политике не происходит случайно. Если что-то случается, так и должно было случиться. И я не думаю, что Трамп - это такой герой-одиночка, который преодолел все препоны. Очень сильная система фильтров существует в Соединенных Штатах Америки. Значит, это…

А. А. :Ну, когда у тебя 10 миллиардов долларов.

В. Б. :Ну, 10 миллиардов долларов, знаете, в США можно 10 миллиардов долларов и лишить при желании. Поскольку мы знаем, где рычаги управления находятся. Конечно, перед Соединенными Штатами Америки сейчас много проблем. Не названа еще проблема - это огромная необеспеченная долларовая масса. А ведь Трамп сегодня говорит о том, что возможен и долларовый дефолт. В рассуждениях звучит так. И аудит ФРС. В общем, все-таки, мировая управленческая система - она достаточно сложна. И допустить, что появляется герой, который - я имею в виду Соединенные Штаты Америки - преодолел все препоны один, влез на политический олимп. Ну, в общем, так не бывает. Все-таки Соединенные Штаты Америки стратегию свою продолжают. Эту стратегическую разверстку, идущую от основания фактически США, они реализуют. И есть цивилизационный американский проект. Если называть вещи своими именами - это проект мировой гегемонии.

А. А. :Трамп, вы считаете, сторонник мировой гегемонии?

В. Б. :Я считаю, да. И никто из американских политиков от этого тезиса никогда не отказывался.

А. А. :А как вы прокомментируете тогда его отношение ко всем либеральным ценностям, которые он яро критикует? Соединенные Штаты вXXIвеке взяли курс как раз на утверждение гегемонии через права человека. Что на самом деле является правами содомитов и прочей всей этой не нужной для нас истории.

В. Б. :Совершенно справедливый вопрос. Сравним то, что понимается под консервативной традицией в России, и то, что понимается под консервативной традицией Соединенных Штатов Америки. Вот смотрите, как интересно. Демократическая партия США: они используют традиционно более сильное вмешательство государства, что у нас является атрибутом консервативной все-таки идеологии. И вот эти ценности либеральные, с поддержкой меньшинств и так далее. А республиканцы? Они, наоборот, апеллируют к традиционным ценностям: семья, высказывания того же Трампа против абортов, много чего другого. Но при этом свобода экономическая, минимизация вмешательства государства в экономические процессы. Сегодня в мире - можно проводить аналогию с тем, что было в предвоенный период, - происходит определенная, если называть вещи своими именами, фашизация. Это происходит и в Европе. Запрос на эту тему сегодня существует. И, в общем, Трамп, с этой риторикой новой попадает в общий тренд.

А. А. :Вы тоже считаете, как и представители неоконов и неоконских СМИ, что Дональд Трамп - фашист?

В. Б. :Я не считаю, что фашист. Я говорю "фашизация". Фашизация - это, в общем, движение туда. Трамп в большей степени в традиционном, конечно, американском дискурсе находится. И было много высказываний в отношении США, что есть германский фашизм, есть американский фашизм. По большому счету американская система и все расовые вещи Соединенных Штатов Америки, этот жесткий выстроенный политический истеблишмент. Многие так, в общем, мыслители и определяли. Например, Ноам Хомский, либертарианец, даже говорит: если критерии фашистского государства к США применить, так оно, в общем, и есть. И по большому счету Трамп находится в этом тренде. И ведь эта либеральная система, которая предполагает равноправие номинируемое индивидуумов уравненных. Но дальше, при своей экстремизации, она переходит в следующую стацию - к конкурентной борьбе индивидуумов друг с другом. Есть выигравшие, есть проигравшие. Есть успешные, есть неуспешные. Ну, а дальше что? А дальше, по этой логике, надо закрепить положение успешных, идеологически, институционально. Либерализм, как это мы знаем по классической развертке, трансформируется в итоге в фашизм. Это мировой процесс. Россия в свое время выдвинула альтернативную идею, с апелляцией к общинности, к соборному равенству. Это и Россия дореволюционная несла. В модифицированном виде, но с этой составляющей, и в советский период несла. В общем, российский проект в этом плане противостоит проекту западническому и сфокусированному на Соединенных Штатах Америки. Поэтому фашизм не фашизм, подобие национал-социализма - но, в общем, фашизация как закрепление антропологического превосходства и неравенства. В этом тренде идет мир, в этом тренде идут США. И под это, по-видимому, перестройка мира и будет осуществляться. Ведь с чем столкнулись? Вот наплыв мигрантов. Мигранты претендуют на социальный пирог, в той же Европе, в тех же Соединенных Штатах Америки. Как при декларируемых либеральных ценностях не допустить до этого пирога? Надо как-то это жестко выстроить. Значит, вместо системы вот такого номинированного равноправия выстраивается система гетто, система барьеров и так далее. А что это, как не фашистская тема? Опять-таки, фашистская не в узком смысле этого слова… А фашизм как антропологическое разделение человечества.

А. А. :Вообще, очень любопытная версия. Что ж, посмотрим. Уже в самое ближайшее время все вскроется, все маски будут сняты. Вардан Эрнестович, я вас благодарю.

.

Царьград

Подробнее читайте на hayinfo.ru ...

101 +